Я услышал: «Обнинск». И сказал — да
Приехал Скляр в Обнинск из Ростова в 1974 году. Там закончил институт сельскохозяйственного машиностроения. Как это часто бывало в советские времена, название не соответствовало содержанию. На факультете приборов точной механики и автоматики готовили кадры не для АПК, а для ВПК. Под вывеской сельского хозяйства обучали спецов для оборонки.
И вот накануне выпуска Скляра пригласили в деканат: «С вами хотят побеседовать». Кто, что — не объяснили. Потом уже оказалось, что это были сваты из средмаша. Предложили поехать в Обнинск. А что о нем знал выпускник вуза? Да что и все: очень секретный и очень интересный город, где-то рядом с Москвой. «Я услышал слово «Обнинск» и сказал — да», — вспоминает Геннадий Иванович.
В хозяйстве Мальского
Скляра в хозяйстве Мальского определили в конструкторы
Инструкции были лаконичными: сесть в электричку на Киевском вокзале Москвы, доехать до станции Обнинское, а там спросить хозяйство Мальского.
Анатолий Мальский, первый директор «Сигнала», сразу принял молодого специалиста. Это было удивительно — директор такого важного и секретного завода лично занимается судьбой вчерашнего студента. Только потом Скляр узнал, насколько легендарный это человек.
Его определили конструктором. Начал осваивать профессию, быстро достиг успехов, стал победителем в конкурсе «Лучший молодой конструктор». «На меня посмотрели-посмотрели, — рассказывает он, — и позвали в партком. Поспрашивали с пристрастием на разные темы. В том числе и на личные: жениться собираетесь? Я еще тогда не был женат, только сделал предложение своей Кате». Когда сказали: мол, вас рекомендуют в секретари комитета комсомольской организации завода, — все стало понятно. Комсомольский вожак должен быть примером не только на производстве, но и в семье.
Через ступеньку
Четыре года бурной комсомольской жизни пронеслись вихрем — на таком крупном заводе комитет комсомола определял всю жизнь молодежи. Тем более, было на кого равняться. Самой крупной комсомольской организацией — Физико-энергетического института — управлял Борис Юрлов. Позже Юрлов дорос до самых высоких управленческих вершин страны — был и одним из руководителей управделами президента, и зампредом правления «Газпрома», и замруководителя Федерального агентства по атомной энергии. Но тогда они сразу стали соратниками и вместе с тем соперниками. Это была как гонка за чемпионом: Юрлов с мощной фэишной организацией впереди, Скляр — за ним.
А в 81-м году Скляра позвали на работу в горком партии. И это тоже было необычно. По правилам нужно было сперва «обкататься» в горкоме комсомола, проявить себя, доказать, на что способен. Скляр перепрыгнул эту ступень. Он ушел с завода, но не от завода: «Постепенно к руководству «Сигналом» приходили мои сверстники, мои друзья — главным конструктором стал Петр Рубцов, директором Вячеслав Анисимов. У меня сохранялись не только деловые, но и человеческие отношения с заводом».
«Ту атаку мы отбили»
А потом все смешалось. Жизнь понеслась, как в калейдоскопе. «Сигнал» вошел в перестройку мощным крейсером, а выходил из нее весьма потрепанным судном. Развалился СССР, прокатилась приватизация, нужно было находить себя в новом житейском море. Скляр работал в Москве и знал о том, что происходит с «Сигналом», только в общих чертах. В акционировании участия принимать не мог — ни как бывший работник, ни как представитель власти. Потому что власти той уже не было.
А потом пошли совсем тревожные процессы. Во второй половине 90-х на заводе появились акционеры со стороны, которые купили крупные пакеты. И вели себя эти новые хозяева весьма агрессивно. Старые товарищи-заводчане разыскали Скляра: помогай!
Он работал вместе с Валерием Сударенковым, на тот момент губернатором области. «В те бурные годы, когда шла борьба за завод, мы сделали очень важный шаг, — вспоминает Геннадий Иванович. — Государственный пакет акций завода сделали стратегическим активом. Завод попал в перечень стратегических предприятий. Был соответствующий указ президента. И в результате те, кто пытался захватить завод, поняли, что у них есть серьезный ограничитель — государство. И оно не позволит делать все, что хочешь. И у новых хозяев пропал прежний интерес к заводу. Первая агрессивная атака была отбита».
Потом было немало еще акционерных битв и войн, но якорь государственных акций не позволял растащить «Сигнал» на куски. Впрочем, это совсем другая история…
От Дальнего Востока до Калининграда
Второй раз Скляр вернулся на завод, когда уже был генеральным директором ФГУП «Российская телевизионная и радиовещательная сеть». В 2002 году он принял программу модернизации сети, и это была масштабнейшая задача: нужно было установить тысячи новых передатчиков — от Дальнего Востока до Калининграда. «И я, естественно, вспомнил про свой родной завод, приехал на «Сигнал» и сказал: есть возможность выполнить такой заказ, — рассказывает Геннадий Иванович. — Тогда уже директором был Валентин Родионов. Он, кстати, появился на заводе именно как выразитель государственного интереса, как представитель государственного заказчика — министерства обороны. Он и его команда быстро смогли наладить оборудование под выпуск передатчиков. Я был уверен, что «Сигнал» сделает этот заказ вовремя и качественно, и, кстати, ни одной рекламации не последовало».
Для завода же тот крупнейший заказ оказался во многом пусковым. «Его доля в нашем портфеле была очень весомой — около трети, — говорит председатель Совета директоров «Сигнала» Валентин Родионов. — Мы привлекли дополнительных специалистов, провели переоборудование, у нас были разработаны стенды для прогона. Мы произвели и отгрузили несколько тысяч передатчиков. С нашей помощью покрытие территории России телерадиосигналом увеличилось с 92% до 98%».
Но с тех пор прошло много времени, и сейчас «Сигнал» снова в поиске. Он ищет новые рынки сбыта, новые виды продукции для себя, ищет, по какому пути пойти. «На мой взгляд, — размышляет Скляр, — это все-таки приборостроение, электронная промышленность. И еще «Сигналу» нужен крупный инвестор в качестве партнера. Сегодня многие предприятия объединились в крупные корпорации, нашли стратегических инвесторов, чтобы выйти на новые рынки. И моя роль, чтобы, в том числе, найти крупного партнера для перспективного развития завода, определить его будущую нишу. Выступить и консультантом, и гарантом, что завод не проглотят, что его интересы будут соблюдены».
«Коммерция — не моя история»
У многих, естественно, возникнет вопрос: раз Скляр так плотно занимается судьбой «Сигнала», значит, у него должен быть не только человеческий, но и финансовый интерес — акции, доли и прочие выгоды. Я прямо спросила об этом Геннадия Ивановича. И получила не менее прямой ответ: «Акции завода мне никогда не принадлежали. Коммерция, участие в акционерном капитале любого предприятия — не моя история и не моя профессия. Это не мое. Я могу руководить крупными предприятиями, вести крупные проекты, организовывать работу десятков и сотен самых разных людей. А вот заниматься коммерцией мне не интересно».
И, чуть подумав, добавил: «Быть может, все было бы иначе, если бы я оказался в период приватизации в другой роли и в другом возрасте. Многие комсомольцы конца 80-х стали успешными бизнесменами. А я в то время уже был государственным деятелем, первым секретарем горкома партии. И судьба моя определилась так: государев человек, который выполняет разные крупные задачи в интересах государства».
